среда, 5 мая 2010 г.

МОНОЛОГ ОСЕННЕГО ЛИСТА (Поэма)



Ибо знаем, что, когда земной наш дом, эта хижина разрушится, мы имеем от Бога жилище не небесах, дом нерукотворенный, вечный. Оттого мы и воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище; Только бы нам и одетым не оказаться нагими.
2-е Коринфянам 5:1-3.

Осенний лист прильнул к стеклу
Оконной рамы, –
Припал к уюту и теплу,
Висит упрямо.

Он, видно, проявил каприз,
Желанья нету
Лететь в последний свой круиз
На землю эту.

На черном полотне ночи
Лист одиноко
Светился огоньком свечи,
Смотрел, как око.

И будто сердцу говорил:
«Ну что, дружище,
Сидишь, листаешь словари,
И рифму ищешь?

А я своё отшелестел,
Жизнь прожил просто,
Лечу в последний свой удел,
Чтоб стать компостом.

Ты всем доволен и в тепле
Пьёшь чай с лимоном,
И смотришь, как я на стекле
Повис кулоном.

Вот, ты взираешь на меня
Без вдохновенья.
Но я горю не от огня, –
Пришел час тленья.

Я прожил весь земной свой срок
В труде и честно.
Пришел, чтоб преподать урок
Тебе нелестно.

Одно хочу сказать тебе,
Что я твой ближний,
Что в нашей непростой судьбе
Есть сходство жизни.

Конечно, что тебе со мной
Вести беседу?
Я пережил и дождь и зной,
Ветра и беды.

Под кровлей я с тобой не жил,
Не сеял Слово…
Но я не жил жизнью ханжи,
Был всем покровом.

Я тенью создавал уют,
Дарил прохладу
И укрывал прохожий люд
Не за награду.

В дождливый день был словно зонт,
Берег земное.
В жары неистовый сезон
Скрывал от зноя.

Как видишь, жизнь свою прожил
Я не напрасно,
Я зелен был до самых жил,
А ныне – красный.

И ты местами поседел,
Вот, волос редкий.
Пойдешь однажды в свой удел,
Туда, где предки.

Но что ты доброго сумел
Соделать в жизни?
Кого ты принял, обогрел?
Кто был твой ближний?

И есть ли у тебя плоды,
Что сделал в Боге?
Подал ли ты кому воды?
И хлеб убогим?

Страдавших замечал ли ты?
И нищих руки?
Иль прятался от них в кусты,
Как от докуки?

Нуждался ль кто-нибудь в тебе?
В твоей подмоге?
Кому ты пособил в беде?
И что в итоге?

Впустил ли ты к себе под кров
Кого-то ночью?
Что ты имеешь кроме слов,
Вообще, воочью?»

Меня хватил глубокий шок,
Забилось сердце.
Как будто я попал в мешок
Со злющим перцем.

Дыханье сперло, сильный ток
Прошел по жилам,
В лицо плеснулся кипяток,
Вдруг запершило.

Я с детства врать был не мастак, –
Краснел отлично.
Вопрос листа застал впросак,
Поймал с поличным.

Я стал пунцовым, как кумач,
Лицом зарделся.
Огонь души – души палач,
Вдруг возгорелся.

Вся жизнь предстала предо мной
Одной картиной, –
Лишь только в суете земной,
Сплошной рутиной.

Я что-то делал каждый день,
Куда-то ехал.
Но где плоды? От них лишь тень,
Одна прореха.

Я делал вроде бы добро,
Но все по плоти.
И было Божье серебро[1]
Не в обороте...

И тут меня пронизал страх,
Пронизал ужас, –
Неужто я тот вертопрах,
Который в луже?

Я побелел и стал, как мел,
Лишился речи.
От слов листа я онемел
По-человечьи.

Не знал я, что листу сказать,
В душе смутился.
Не смог себя я оправдать, –
Осуетился.

А лист, оканчивая речь,
Сказал мне в уши:
“Ну что? Слова мои, как меч,
Пронзили душу?

Я разбудил тебя, заметь,
От сна, сдается.
Но под лежачий камень, ведь,
Вода не льется!“

Тут он внезапно замолчал,
Как бы запнулся.
Лист больше мне не докучал,
В себе замкнулся.

Его осенний монолог
Пронзил мне душу, –
Вошел мне в сердце стиль и слог,
Потряс, как грушу.

Я о любви всем говорил
Христовой в Боге.
Улыбки щедро всем дарил,
Но что в итоге?

Сейчас с растерянным лицом
Смотрелся жалко.
Стоял раздетым подлецом,
Свечным огарком.

Я понял вдруг до сердца дна,
До нервной дрожи,
Что в Боге жизнь всего одна,
Она дороже.

Не любование собой –
Занятье в Боге,
Но каждый день идти на бой
В Христовой тоге!

Тут, содрогнувшись весь до жил,
Лист встрепенулся,
Он что-то в мыслях пережил,
От грез вернулся.

Кивнул внезапно, словно друг,
Со мной прощаясь,
Стекло покинув, сделал круг,
Исчез, вращаясь.

А я был будто сам не свой,
Внутри – смятенье.
В окно таращился совой
От обличенья.

И думал: с чем предстану я
Перед Престолом?
Земли покину я края
Неужто голым?
07.11.08



[1] Евангелие от Луки 19:13.